Бентос. Посвящение М. Тихому

В серии 36 работ. Размером 27х22 см.

Обычно приято представлять Землю плавающую в океане космоса, но давайте представим обратную картину.

Давайте субъективно представим такую картину: в центре пустой каменистой пустыни, не имеющей начала, карьер с водой. Этот карьер - наш мир, с его уже сложившейся уровневой иерархией материальных и духовных ценностей, выраженных в нём через линейку его глубин.

В подавляющем большинстве всё, что происходит с нами – происходит на поверхности этого метафорического карьера. Над ним высоко, где-то непонятно где светит солнце. Мы – люди, да же не знаем его глубины. Что там на дне? И есть ли вообще оно дно? Мы плаваем на поверхности, неуклюжа барахтаясь на надувных матрасах (образ современных автомобилей и прочих гаджэтов(айфоны,навигаторы)), то и дело подпускающих скисший воздух через плохо проклеенные края. Но люди вырастают, полные сил и надежд, и многим из них становится тесно и какой-то процент из них пытается нырнуть в этот карьер, что бы найти ответы на свои вопросы (или вопросы которые поставило перед ними время). Это вечные вопросы бытия, не меняющиеся века. Он (человек) ныряет со своего матраса в низ и каждый погружаемый сантиметр глубины убирает у него на глазах сотни и тысячи людей вокруг. И уже на глубине 1 метр, пропадает огромный % плавающих (% населения всей земли). Ещё глубже - дальше он уже встречает лишь тех, кто тоже сделал этот рискованный шаг и нырнул. Многие из них держали в руках кисти и карандаши. Удивительное ощущение свободы пробирает его тело, но становится темнее и холоднее и он уже встречает лишь тех, кто уже силой пытается всплыть назад. В их глазах он видит ужас. И в какой-то миг до него всё-таки доходят некоторые ответы, вопросы которых он когда то задавал себе. Но вдруг давление вокруг него становится настолько большим, и даже не смотря на то, что у него есть воздух в лёгких, его силой начинает выталкивать назад на поверхность. Он возвращается назад с лёгкими, наполненными углекислым газом и с ощущением полной потерянности. «Как так? У меня же были ещё силы и воздух?*» - говорит он. Но ты возвращаешься назад практически ни с чем. Человек всплывает на поверхность, и ему снова становится тесно вокруг. И лишь не многие потом опять не соглашаются с этой тотальной теснотой (обр.Комунизма),и прыгают снова и снова…Но большинство, после отчаянной попытки, взявшей себе множество их сил и времени, надежд, остаются на плаву навсегда. Они отыскивают свой прежний матрас (или заводят новый) и лежат на нём уже до тех пор, пока он окончательно не сдуется и не опрокинет их обессиленных в эту бездонную воду.

И я среди них, такой же до миллиметра, до атома, и то же уже имеющий опыт неудачных погружений плыву на лодке (т.к. имею УАЗ – резиновая лодка, не Мерседес –матрас, но посути одно и тоже.) на середину карьера. С берега я натаскал в лодку тяжелые камни. Я хочу проплыть этот карьер насквозь и ныряю в воду, держа в одной руке тяжелый валун, в другой камеру. Он быстро утаскивает меня за собой в тёмную мглу. Я мгновенно проплываю метр за метром, страхом осознавая и ощущая, как вокруг и внутри меня меняется среда. Становится всё труднее держаться, и от плотности и скорости я наблюдаю за происходящим лишь сквозь тонкую щель глаз. Но моё сознание не успевает за мной и постепенно становится этой водой, я отчаянно пытаюсь снять это на камеру, к тому моменту уже вросшую к кисть руки… Бууум… И вдруг я резко упираюсь в дно.

Вокруг так темно, и мои глаза не сразу привыкают к этому. Мой взгляд упирается в чей то силуэт, пробираясь сквозь тусклые, еле успевшие долететь и не потухнуть лучи солнца. Я узнаю то лицо. Это Тихий. Он абсолютно недоумевая смотрел мне прямо в глаза. Окончательно привыкнув к темноте мой взгляд стал ощупывать вокруг меня дно. Он встретил ещё несколько тёмных фигур людей, хаотично разбросанных силуэтов. Они лежали на холодном илистом торфяном дне, и призрачно, с еле заметной улыбкой, смотрели в едва заметное пятно солнца, мерно растекающееся лучами, порой тухнувшими у меня на глазах прямо перед их лежащими телами. И в них я узнал ещё одного. (Ван Гог). Все они, нырнув в карьер жизни, отказались всплывать.

Повернувшись к Тихому я произнёс «Тихий , я хотел бы показать тебе свои работы. Они пропитаны маслом , что бы они не растаяли в воде, и покрыты лаком. Я принёс их чтобы поделиться с тобой своим сочувствием к происходящему в нутрии. Эти работы – безнадёжный акт творения во время моего погружения. Они чудом достигли дна и теперь должны побывать у тебя в руках, пропитаться этой глубиной. Другого смысла в них нет. Я безумно счастлив поделиться ими с тобой. Смотри!» Тихий заулыбался, взяв их из мох рук. Его глаза наклонились к снимкам, и немая безмятежная улыбка прочно укоренилась на его пыльном бесцветном лице.

Наклонившись к Тихому я произнёс: «Почему ты улыбаешься Тихий?» Он стал медленно поднимать правую руку в верх, сжимая пальцы в кулак кроме указательного, не отводя взгляда от стопки держащих в руке снимков.. «Видишь его?» - тихо сказал он мне, указывая на мутное еле заметное пятно солнца в центре подводного небосвода.«Да!» сказал я. Тихий: «Это оно подтолкнуло тебя прыгнуть сюда». «Почему» - спросил я? Т: «На нём долго не протянешь. Потому что и оно погаснет» Ответил он. Т: «Нам нужно стать независимыми от внешних источников света, и зажечь в себе свой собственный свет, внутренний свет, искры которого можно найти лишь здесь, на дне» . Он медленно перевёл взгляд на меня и тихо сказал: «Отпускай руку, не держись за камень мой друг, ты уже не сможешь всплыть, я помогу тебе разжечь костёр».

Я отпустил руку, а он отпустил фотографии, и они, как будто стаей птиц устремились вверх, переливаясь в тёмных густых лучах света. Они размахивали чёрными крыльями и становились всё меньше и меньше и меньше...

Бе́нтос (от греч. βένθος — глубина)— по-гречески «глубина». Под этим названием объединяют организмы, обитающие на грунте и в грунте дна рек, морей и океанов. Я применяю этот термин к названию серии, как метафору, о существовании жизни на самой глубине колодца мироздания. Настоящей жизни, плоды которой сейчас находятся в музеях по всему миру, и сейчас оцениваются самим миром очень дорого. Эта драматургия, которая, кстати лежит в принципе Тихого, подтолкнула меня к исследованию темы художника и мира.

Задача серии - не создать произведения искусства, в которых рассматривается понятия о красоте и иных смыслах, а рассматривается понимание тщедушности жизни, нашего мышления, восприятия и одновременной безвозмездной отважной отдачи себя всему этому миру. Ведь, для того чтобы создать свои произведения Тихому, Ван Гогу не требовалось путешествовать по всей земле (поверхности карьера) . По сути они отказались от «физических ног» вообще. Их работы – призыв начать протаптывать дорожки внутрь себя. Или по другому нырять в этот карьер жизни достигая его дна. (Тёмное дно – условие, при котором ты обязан зажечь в нутрии себя свет, иначе не выжить.)

Эта серия поэтический рассказ об одном из таких погружений. 8 лет я отдавал себя одному довольно-таки странному месту : Оршинский мох. Это одно из самых больших болот в Европе, в котором когда то добывали торф. 8 лет длилось моё погружение. 8 лет я наблюдал за собой через призму этого торфа, искренне допуская возможность попадания его во все органы чувств. 8 лет любви огромному безлюдному пустому куску земли покрытым мхами и озёрами. Главным сюжетом уже не является действие внутри изображения, а является тело произведения – родившееся из проживания факта самобытия меня как автора в этом состоянии погружения. Я снимаю данные сюжеты на заброшенных торфоразработках, затем пропитываю бумагу торфом, маслом и покрываю лаком и за тем беру фотографии с собой опять на съемки, иногда оставляя на несколько месяцев лежать на какой-нибудь заброшенной вышке. Последним шагом служит акт погружения на дно самого глубокого из озёр в окрестностях торфоразработок. Только там, замыкается кольцо действия и смысла и их тело обретает свою форму фетиша становясь настоящим проводником. («Тут я был, а там я не был» Шнур.). (там они касаются рук Тихого). Ведь дело не в качестве печати, и прочих технич. Характеристиках снимка, они (работы) лишь билеты в большой театр, находящийся в нутрии каждого из нас. Артефакты этого представления.

Эта серия показывает мистическое отношение к фотографии, как к инструменту присутствия в самобытие. Собственно работы – есть последствия переживания этого факта самобытия. В моём случаи это прямая привязка к торфу, как к среде внутреннего присутствия. Торф в каком то смысле – скрытый источник энергии, но в моём случи как метафора среда жизни, настоящей жизни которую прожили великие люди. Так же серия – ответ индустриальному обществу, привнёсшему в искусство фотографии тему пустого тиражирования изображений. Ещё совсем недавно несколько десятилетий назад изображение сильно ценилось, а в более ранние период оно носило статус сакрального артефакта. Сейчас идя по улице мы даже не замечаем как наступаем на листовки на которых может быть изображено всё что угодно от полотен Ван Гога. В Этой серии я пытаюсь проявить мистическое отношение к фотографии. А именно, места и их артефакты на земле где снимались данные сюжеты используется далее как материал, то есть – в торфе вымоченная бумага, и т.д.

Про сюжеты: Так вышло, что мы отрезаны от мира нашим же самим умом. Мир каким мы его знаем, является лишь проекцией нашего ума, но не является таковым ни на 1% (Современная квантовая физика) Серия создана по визуально пластическому принципу вдох- выдох: Тёмный ключ сменяет светлый, рифмуя неизвестные пространства и обьекты в одну общую картину чистого необжитого никем мира. Несколько работ в серии, где образы узнаваемы (собака, облако, перо), удерживают серию на плаву сознания, и мерно окунают зрителя в бездну своего надсознания (в неизведанное внутреннее простарнство). Пластика в работах организует пространство глубинного погружения в образ. Эти работы дают возможность зрителю наблюдать за действиями своего ума, отчаянно пытающегося распознать тот или иной объект, тем самым спасая себя от погружения в чистоту собственного присутствия. Тип сюжета разрушает структуру, которую стоила до этого фотография. Сюжеты в нутрии картин проецируют абсолютно свободную чистую модель сознания, которая показывает саморазворачивающиеся действие(не пропаганду как таковою). То что увидено с помощью внутреннего света т.е. собрано на глубине карьера, под глубоким слоем торфа.

Новая серия «Внутренний свет . Бентоз» о попытке выйти за пределы концепций восприятия и мышления в транс зону присутствия. Там где стираются все возможные грани разделения и есть только то что есть(без определений, без проекций, без действия ума). Это поворачивание глаз на 180 ° и изучение внутренний природы света. Внутреннего света, находящегося в каждом из нас. Ум, гасит этот свет, он начинает давать всему понятия, определения, тем самым блокируя подлинны потенциал вещей. Мы привыкли смотреть глазами наружу и это стало привычкой. Настало время закрыть глаза и развернуть их открытыми внутри себя.

Направление: Исследование Культуры Артефакта.
Техника: Смешанная техника

Мирослав Тихий: Я не подбирал красавиц из кинофильмов, я снимал и рисовал все, что, как мне казалось, похоже на этот мир. Вот такое мне пришло в голову. Все, что можно было распознать глазом, я снимал. Я не оптик, я – атомщик, потому что должен обследовать каждый атом. Видите, эти фото грязные, грязь творит поэзию, дает художественное качество.